Чернобыль, признанный самой крупной в истории человечества техногенной ядерной катастрофой, не имеет прошедшего времени.
В этом довелось убедиться на встрече с Евгением Александровичем Бужацким, который в канун даты согласился поделиться с «НВ» воспоминаниями о том, как проходила служба в зоне отчуждения.
Евгений – один из солдат срочной службы того самого, созданного в 1987 году спецполка № 3031 по охране ЧАЭС и территорий с повышенным уровнем радиации, который окрестили «атомным полком забытого гарнизона».
Мы стояли у самой кромки
Над планетой нависшей тьмы.
Чтобы вы родились, потомки,
В ад земной заглянули мы.
И без фраз уходили громких
Мы из жизни, чтоб жизнь спасти.
Эту память теперь, потомки,
По истории вам нести!
…Власти хранили в секрете многое из того, что происходило в Чернобыле, и только в декабре 1986-го в программе «Время» на всю страну рассказали о том, что разрушенный реактор надёжно упрятан в бетонный саркофаг.
Тогда-то 17-летний Евгений и услышал от родителей, что там, в Чернобыле, доставляя на своем КАМАЗе цемент, спасал мир и дядя Павлик Калмыков…
Ровно через год, в декабре 1987-го, стриженные «под ноль» новобранцы Евгений Бужацкий и братья-близнецы из Килии Олег и Гена Ткаченко, пройдя Одессу, Киев и Вышгородский учебный центр, оказались в Чернобыле. В лесу с соснами, рыжими от радиации, в 4 роте спецподразделения, дислоцировавшегося на базе пионерлагеря «Сказочный».
Сказочной здесь была лишь еда: на свои талоны можно было выбрать всё, вплоть до красной и чёрной икры. А сама служба оказалась странной: строем не ходили, марш-броски не бегали.
«Всё из-за радиационной пыли», – объяснили старшие.
Геннадия и Олега определили в операторы: охрана периметра по камерам и датчикам. Евгений попал в тревожную группу, которая спешила туда, где срабатывала сигнализация о проникновении в зону. Наряды поднимались по тревоге и цепью прочёсывали территорию. КГБ очень бдительно отслеживало любое проникновение. О каждом подозрительном пропуске-документе, особенно в «Золотом коридоре» 4-го энергоблока, куда заводили специалистов из института им. Курчатова, солдаты-срочники докладывали моментально. Изучали шифры, коды замков, участки ЧАЭС и располо-женной в 3 км насосной станции, подававшей воду, знали досконально. И постоянно измеряли уровень радиации на одежде и обуви…
«Фонящие» вещи отправляли в могильник радиоактивных отходов. Работавший до армии в СМУ-6, Евгений знал, на сколько лет выдаётся строителям роба. А тут, когда в первые дни службы на ЧАЭС увидел, что один раз надёванные сапоги безжалостно утилизируют, что «заражённую» технику оставляют в отстойниках, а отдельные сёла из-за радиации сравняли с землёй, пришло понимание, что попал в пекло.
Разбросанные взрывом продукты ядерного распада и осевшая радиоактивная пыль в то время ещё не сказывались на здоровье молодых парней. Лишь на фотографиях, которые Евгений сам проявлял и пересылал домой, чтоб успокоить маму, виден точечный рисунок из-за присутствия радиации.
После 2-х лет службы наши земляки вернулись домой, обзавелись семьями и даже работают вместе в «Придунайке». Не утрачена связь и с побратимыми. Пишут в вайбере и звонят друг другу грузин Циклаури, сибиряк Дмитрий и килиец Евгений Бужацкий.
…Масштаб той беды потребовал от всех, кто участвовал в этих беспримерных по сложности и драматизму событиях, не только собранности, профессионализма, но и мужества, высокой морально-психологической устойчивости. Среди тех, кто рисковал жизнью и здоровьем, Евгений Александрович Бужацкий, чернобылец 2 категории, хотя таким себя и не считает. Низкий им всем поклон.
Наталья ЖУРЬЯН
FACEBOOK
TWITTER
